Борис Кустодиев
Борис Михайлович Кустодиев, выдающийся русский советский живописец, график, театральный художник, скульптор.
Родился в Астрахани, на волжских берегах прошли его детство, отрочество и юность. Впоследствии, будучи уже известным живописцем, он подолгу жил в Деревеньке под Кинешмой, построил там дом-мастерскую, названную им «терем». На Волге Кустодиев вырос и возмужал как художник. Волге и волжанам посвятил многие из своих полотен. Родной край дал ему глубокое знание русской жизни и народного быта, любовь к шумным многолюдным ярмаркам гуляньям, балаганам, тем ярким и радостным краскам, которые вошли с ним в русскую живопись. Волга, русская провинция и русская деревня укрепили в нем чувство национального самосознания и национальной гордости, то своеобразие которое отличает произведения этого истинно русского художника.
Любовь к искусству привела рано осиротевшего ученика астраханской духовной семинарии в студию местного живописца П. Власова, затем в петербургскую Академию художеств, которую он закончил в 1903 году по мастерской И. Репина.
Первые значительные работы Кустодиева появились на выставках 1901: «У кружала стрельцы гуляют», «Портрет И. Билибина». В 1901—03 Кустодиев вместе с И. Репиным работал над грандиозной картиной «Торжественное заседание Государственного совета». Репинская этюдная техника стала своеобразным фундаментом лучших портретных работ Кустодиева начала 1900-х: «Портрет А. Варфоломеева», «Портрет художника-гравера В. Матэ» (оба в 1902), «Портрет жены художника» (1903).
Картина «Базар в деревне» (1900—03), за которую он был удостоен золотой медали Академии, принесла ему известность. Ему пророчили большую будущность.
1904—10 — годы сосредоточенного поиска собственного пути в искусстве. На одном творческом полюсе — картины, проникнутые поэзией «Утро», изображающее жену и сына художника, «Девочка с собакой», «Японская кукла», (1904—05), живописные и графические портреты писателя А. Ремизова, артиста Ф. Шаляпина, художников И. Билибина, В. Матэ, К. Сомова, Е. Лансере, П. В ласова, И. Куликова, матери художника и других, пейзажи, иллюстрации к произведениям А. Пушкина, Н. Гоголя, Н. Некрасова, Л. Толстого, А. Островского, Н. Лескова, К. Федина, декорации и костюмы к постановкам «Горячего сердца» А. Островского, «Смерти Пазухина» М. Салтыкова-Щедрина, «Левши» по Н. Лескову, ставшие классикой русской театрально-декорационной живописи,— это богатое и многогранное наследие по праву отводит Б. Кустодиеву место среди крупнейших мастеров русского искусства первой четверти XX века. Чуть позже лучшее лирическое полотно художника «И. Кустодиева в Лейзене» (1911) назовут «кустодиевской девочкой с персиками».
На другом полюсе — язвительные антиправительственные шаржи и политические карикатуры (1905—06). В это же время художник начал активно заниматься журнальной и книжной графикой (рисунки к произведениям М. Лермонтова. Н. Гоголя, Л. Толстого, образовывавшие графические серии, 1905—06). Примерно в тот же период мастер переживает увлечение скульптурой, создает бюсты артистов, художников, писателей (М. Добу-жинского, Вс. Мейерхольда, А. Ремизова и др.).
В эти годы его творческой программой, которой он не изменил до конца дней, стало создание национальной по духу и стилю живописи, отражающей строй мышления и представления народа о красоте (в области портрета отправной точкой стал «Портрет семьи Поленовых», 1905; в бытовой живописи — картины: «Провинция», 1906; «Гулянье», 1910, где типизирован уже не столько городской пейзаж, сколько образы обывателей; «Гулянье на Волге», 1909—11). Основной тематический круг Кустодиева-жанриста связан с деревней. Он изучает фольклор, обряды, пляски, гадания, становится знатоком глиняных и деревянных игрушек, вышивок, народного костюма.
Свое творчество Кустодиев посвятил России — купеческой и крестьянской, провинциальной и деревенской, полной сил и душевного здоровья, жизнерадостной и праздничной. «Не знаю,— писал художник накануне своей смерти,— удалось ли мне сделать и выразить в моих вещах то, что я хотел — любовь к жизни, радость и бодрость, любовь к своему русскому. Это было всегда единственным «сюжетом» моих картин». Начиная с первой большой картины «Базар в деревне», написанной в год окончания Академии, и до «Русской Венеры» он оставался верным этому «сюжету». «Ярмарка» (1906), снова «Ярмарка» (1908) и еще «Ярмарка» (1910), «Праздник в деревне» (1907) и «Деревенский праздник» (1910), «Гулянье» (1909), «Провинция» (1910), «Девушки на Волге» (1915), «Московский трактир» (1915), «Балаганы», «Масленица» (1916), «Купчиха за чаем» (1918)—одна за другой появлялись картины Кустодиева, чарующие своей свежестью, оригинальностью, ярким национальным колоритом.
Пестрой, многоголосой, красочной и своеобразной вереницей проходят перед нами провинциальные купцы-старообрядцы в длиннополых сюртуках, поддевках и с бородами лопатами, их дородные, вальяжные, пышнотелые супруги и дочки, завитые приказчики-щеголи, степенные извозчики, до седьмого пота гоняющие чаи в московском трактире за заставой, юркие, ловкие половые с пирамидами чайников, графинчиков и снеди на цветастых подносах, мужики и бабы, старики и дети на воскресных базарах... Шумит ярмарочная толчея у прилавков и перед размалеванными балаганами, играет духовой оркестр в городском саду, разодетые в пух и прах барышни и кавалеры прогуливаются по бульвару на набережной Волги, звенят бубенцы под расписной дугой, да вихрем проносятся быстрые тройки на развеселой масленице. Закружилась Русь в хороводе!
Ясными, незамутненными красками сверкает радуга этого хоровода. Отказываясь от привычных приемов тональной живописи, Кустодиев ищет броской декоративности, простоты и яркости изобразительного языка, звонких сочетаний чистого цвета. Он обращается к народному творчеству, красочной стихии лубочных картин и вывесок, расписных подносов и прялок, фигурных пряников и крестьянских резных игрушек. Активно, творчески претворяя эти впечатления, художник создает свой стиль, точно и полно выражающий его представления о родной стране. Бытует мнение, что Кустодиев поэтизировал патриархальный быт русской провинции, воспевал «кондовую» Россию. Да, художник любил ее и не скрывал этой любви. Своих героев он рисует с добродушной и лукавой улыбкой, но нередко, прощаясь с прошлым, художник разил его иронической усмешкой. Тогда появлялась картина «Купец» — алчный, подозрительный, мелочный, с судорожно искривленной рукой скряги. В картинах Кустодиева, — писал А. Луначарский, — предстает «сонный» мир, как будто и приятный, почти умилительный, и вместе такой смешной и такой... проклятый».
Сосредоточив внимание на художественных традициях русской провинции («Чаепитие», 1913; «Масленица», 1916; и др.), мастер в тот же период создал «Купчиху» (1912), как бы пробуя новый язык живописи, восходящий к живописному примитиву. Среди глубоко прочувствованных Кустодиевым «типов русской жизни» замечательные картины 1915: «Девушка на Волге», «Красавица» - образ молодой купчихи, роскошное бело-розовое тело которой будто млеет и томится в жаркой, душной атмосфере пуховых перин, подушек, шелковых одеял, пузатых комодов, расписных сундуков и подносов.
Один из его шедевров, воспевающих красоту женщины, — «Русская Венера» (1925— 26) — представил образ русской красавицы в контексте развития мировой живописи.
Кустодиев был избран академиком (в 1909), являлся одним из организаторов Нового общества художников (1904—08), членом объединения «Мир искусства» (с 1910), Союза русских художников и группы «16» (1907—10). В то же время продолжал прокладывать собственные творческие маршруты. В том числе и в портретном жанре. Мастера не оставляла мысль о национальном русском начале как стилеобразующем факторе портретной живописи («Портрет В. Лужского», 1913; крупнейший замысел середины 1910-х был связан с «Групповым портретом художников «Мира искусства», которому не суждено было завершиться; «конденсированный образ России» воссоздал он в своем знаменитом «Автопортрете« (1912), хранящемся в галерее Уффици, во Флоренции, где сам Кустодиев, в бобровой шубе и шапке, изображен на фоне соборов Троице - Сергиевой лавры, цветных куполов, крестов, лавчонок. Создал такие лучшие свои работы, как «Портрет Т. Чижовой», «Портрет М. Волошина», «Портрет Н. Кузьмина». Высшее достижение в портретном жанре — «Портрет Ф. Шаляпина» (1920—21).
В 1920-е художник создал декорации к пяти пьесам, оформленным им до 1917, и к 26 спектаклям в послереволюционное десятилетие: «Снегурочка», «Царская невеста», «Сорочинская ярмарка», «Вражья сила». В числе программных произведений мастера после 1917: картина «27 февраля 1917 года» (1917); аллегорическая картина «Большевик» (1920); ряд панно для праздничного украшения Петрограда (1918); картины: «Демонстрация на площади Урицкого», 1921; «Ночной праздник на Неве», 1923. А также портреты и иллюстрации с изображениями В. Ленина. Тяжело больной, мастер продолжал активно участвовать в художественной жизни России: в выставках Общины художников (1922), Ассоциации художников революционной России (1925—26). Его работы выставлялись за рубежом, персональные выставки в послереволюционное время. Последними значительными работами мастера в жанре автолитографии стали два капитальных произведения 1921 — «Шестнадцать автолитографий» и «Шесть стихотворений Некрасова». Увлечение мастера линогравюрой (1926—27) привело к созданию собственного выразительного языка в пейзажах («На Волге»), в портретах мастеров искусства и литературы, в работах, посвященных типам Ленинграда середины 1920-х («Мороженщик», «Уличная продавщица» и др.).
Последние десять лет жизни художник был прикован тяжелой болезнью к постели. Он не мог стоять и ходить, но не мог и не работать. Рисовал, писал акварелью, резал гравюры, делал иллюстрации, литографии, эскизы театральных декораций. Холсты устанавливал так, чтобы можно было писать, лежа на спине. Так работал до последнего дня. Самое удивительное, что в его картинах нет даже нотки меланхолии, грусти, скорби угасания. Страдания, боль, физическая немощь оставались с художником, но людям он открывал мир, исполненный гармонии, счастья и красоты.
За год до кончины он завершил картину «Русская Венера». Прекрасны обнаженное тело молодой крестьянки, крепкое, здоровое, излучающее аромат свежести, чистоты, водопад золотистых волос, глаза, будто васильки в спелой ржи, лицо, далекое от классической правильности, но притягательное, доброе, непринужденный, по-своему грациозный и величавый жест, неприхотливая обстановка простой деревенской баньки. А последним произведением художника был эскиз триптиха «Радость труда и отдыха».